Храм созидающие

Очень хорошо сказала о покалеченном храме молодая поэтесса Вероника Назарова: “Он жил надеждой светлой — оправиться от ран”. Вместе с ним и все мы жили этой надеждой. И потому сегодня есть повод вновь напомнить нашим читателям о его непростой судьбе.
Предыстория
Напомним. Почти два столетия в Кургане было всего два приходских храма: Троицкая церковь, построенная еще в 18-м веке, и Богородице-Рождественский собор, возведенный в 1845 году. Идея сооружения третьего приходского храма витала в воздухе. И тому были веские причины, а главная из них — быстрый рост городского населения.
Непосредственное воплощение этого замысла началось уже во время приезда в Курган в конце января 1895 года его преосвященства епископа Тобольского и Сибирского Агафангела.
Уже под вечер владыка посетил дом купца Дмитрия Ивановича Смолина.
Здесь, на обеде, вновь заговорили о желании курганцев построить в городе новый приходской храм. Все знали владыку Агафангела как человека дела. А потому неслучайно, дабы перевести разговоры о храме в практическое русло, он первым положил на широкое серебряное блюдо 100 рублей пожертвования на созидание нового храма.
Конечно, после такого жеста владыки никто из присутствующих не посмел уклониться от столь чистого и светлого порыва. И сердца всех невольно раскрывались в радостном умилении и щедрости. И вот уже на широком блюде — гора ассигнаций!
Свидетельство современника:
“Крупным вкладчиком на доброе дело, как всегда, явился Дмитрий Иванович Смолин, пожертвовавший 10000 рублей! Когда архипастырь, выражая благодарность, удостоил облобызать досточтимого жертвователя, старик от волнения заплакал…
Наши курганцы, нужно отдать справедливость, никогда не отставали в делах благотворительности от других городов и на добрые дела давали свои пожертвования щедрою рукой, от чистого сердца”.
Всего в тот вечер на храм было собрано 17 тысяч рублей!
Наш комментарий:
Владыка Агафангел неслучайно в первые же годы своего пребывания на Тобольской кафедре обратил особое внимание на Курганский округ. Дело в том, что в то время наш округ насчитывал 200 тысяч православного населения. Второе место занимал губернский Тобольский с его всего лишь 77 тысячами. Ну а остальные округа епархии и того меньше.
Кстати, после смерти патриарха Тихона митрополит Агафангел одно время даже занимал пост Патриаршего местоблюстителя.
Вот какая выдающаяся личность стояла у истоков строительства будущего кафедрального собора в Кургане!
На титульном листе проекта храма мы видим его резолюцию:
“6 марта 1896. Сооружение храма по сему проекту разрешаю и призываю Божие благословение.
Агафангел, епископ Тобольский и Сибирский”.
Где храму быть
Оказывается, непростое это дело — выбор места под храм. Горячие дебаты проходили не только в строительном комитете, но и в городской Думе, в кабаках, среди обывателей. Первым идею сооружения храма на закрытом городском кладбище предложил Курганский окружной исправник Иван Яковлевич Трофимов. Некоторые предлагали поставить его у центрального входа в створе Думского переулка (ныне ул. Комсомольская), другие — в северной части с выходом на ул. Новозапольную (ул. Гоголя, вблизи нынешнего драмтеатра), третьи — в самом центре кладбища. Были и другие мнения. Окончательную точку в споре поставил автор проекта Николай Юшков. В принципе он поддержал И.Я. Трофимова. На последнем заседании Думы архитектор выступил с краткой, но убедительной речью, подкрепляя ее расчетами.
- Перед храмом простирается обширная Конная площадь, которая занимает два квартала: от ул. Кладбищенской и до Новозапольной (от К. Маркса и до Гоголя — Б.К.) — идеальная пространственная перспектива для храма!..
Убедил!
20 июля 1895 года Дума постановила:
“Место под постройку храма избрать на Конной площади, посредине, с задней стороны ограды кладбища, с тем, чтобы алтарь выходил на кладбище, а корпус церкви — на площадь”.
Торжество на Конной
Когда-то на обширном участке городского выгона на западной стороне старого кладбища господствовали густые заросли чертополоха и репейника с кучами мусора, тайком вывозимого со своих подворий нерадивыми хозяевами.
Но потом по краям этого выгона вырыли два колодца, наделали из березовых жердей разные загоны, и в ярмарочные дни эту безымянную площадь захлестывало красочное и веселое действо — большая торговля лошадьми. Отсюда она и получила свое название — Конная!
Именно здесь 2 июня 1896 года при огромном стечении народа и состоялась закладка храма.
Епископ Агафангел сам приехать в Курган не смог, а поручил освятить закладку Александровской церкви старейшему клирику города, настоятелю Б.-Рождественского собора, протоиерею Иоанну Волкову.
- Возлюбленные чада мои! Сегодня у нас великий праздник, светлое и радостное торжество! — такими словами начал свою речь перед народом батюшка.
Затем, спустившись по лестнице с крестами и иконами в ископанные под фундамент глубокие траншеи, Иоанн Волков со своим окружением вначале возложил на место, над которым будет престол, специально изготовленный для этого крест; на восточной стороне был заложен мраморный четырехугольный камень с надписями. Потом его обложили кирпичами и замуровали известью, в которую, по принятому издревле обычаю, клали золотые и серебряные монеты.
Таким же порядком был совершен ход по всем сторонам и углам ископанной под фундамент траншеи.
Архитектор Юшков
Я не буду говорить о стилевых особенностях храма. Тем более, что мне уже приходилось об этом писать (см. “КиК” за 6 и 9 июля 2002 г.). Следует разве лишь упомянуть, что логика архитектурного замысла приводит автора проекта к решению внешних архитектурных объемов характерного для традиции русской средневековой культовой архитектуры — пятиглавию, причем главки не какие-нибудь, а луковичные!
В этом же плане решена и колокольня. (О ней речь ниже.) Совершенно очевидно, что автор в главных конструктивных частях использовал мотивы древнерусского стиля. Его еще называли “Русско-византийский”, ярким представителем которого был выдающийся русский архитектор Константин Андреевич Тон — автор взорванного и ныне восстановленного храма Христа Спасителя в Москве. Он разработал целый альбом храмов, которые после утверждения Николаем I были рекомендованы архитекторам “для построения православных церквей”.
Однако Юшков был слишком талантлив и самобытен, а потому он вовсе не стремился к примитивной стилизации “под старину”. Он работал в иное время, когда определяющим в архитектуре на фоне расхристанной эклектики становятся функциональность и рационализм. Фасады зданий выкладываются из хорошо обожженного лицевого (чаще всего красного) кирпича. Потому-то это направление в архитектуре и получило наименование “кирпичного стиля”. Юшков не только хорошо знал эти образцы, но и мастерски использовал их в своем творчестве. Ведь помимо Александровского храма он построил еще несколько церквей: Иоанно-Богословскую в селе Спорное и Свято-Духовскую в Рябково. Обе деревянные. А вот в селах Мендерском и Давыдовском — каменные. Вглядитесь в него. Удивительное внешнее сходство с нашим Александровским храмом!..
А теперь о портрете архитектора. В Кургане живут интересные люди — брат с сестрой Александра Константиновна Петрова и Владимир Константинович Овдиенко. Их дед, Яков Ильич Людиновский, известный машинист первого класса, водил скоростные пассажирские поезда. Семейная хроника свидетельствует, что он первым провел свой поезд по ж/д мосту через Тобол, за что руководство дороги наградило его карманными серебряными часами “Павел Буре”. Так вот, этот самый Людиновский дружил с архитектором Юшковым. Последний и подарил ему свое фото. На обороте карточки читаем:
“Я.И. и Е.К. Людиновским от Н.А. Юшкова и М.Я. Репкиной. 15 декабря 1907 года”.
Мария Яковлевна Репкина — учительница Троицкого приходского училища, жена архитектора.
Несмотря на всевозможные жизненные перипетии, внукам все-таки удалось сохранить фото автора уникального храма. (Как-нибудь я расскажу об этой семье подробнее.)
“Оковка” церкви
Да, именно так говорили на Руси кузнечных дел мастера, когда заходила речь о том, чтобы произвести кованые кузнечные работы по строящемуся храму. В Кургане таким мастером являлся изумительный самородок, поднявший кузнечное ремесло до степени высочайшего искусства, простой русский мужик Максим Иванович Рихтер.
В городе еще до недавнего времени можно было видеть его работы: железные двери у дома купца Михаила Андреевича Щербакова; ворота у дома Меньшикова (хозяин, когда увидел откованное чудо, был так доволен, что дал за работу 100 рублей сверх договорной цены — деньги в те времена немалые!).
Но главным для него была “оковка” церквей. Как рассказывал мне его сын, тоже кузнец высочайшей квалификации, Александр Максимович Рихтер, его отец оковал в Тобольской губернии более 20 храмов! Причем делал он абсолютно все: от простой скобы и до ажурных крестов.
Но подошло время, когда сыну большевики прикажут выдирать эти чудные оконные решетки на предмет сдачи их в металлолом…
- И когда я руками своими уничтожал труд отца своего, сердце мое рвалось и голова туманилась в несчастии! И единственное утешение мне было, что не дожил папаня до этого черного дня — незадолго до разорения Александровской церкви похоронил я его на нашем соборном кладбище…
Рассказ Рихтера меня потряс. Смиряло то, что несколько образцов оконных решеток все-таки уцелело. Сохранились они над северными и южными дверями. И этого достаточно, чтобы по ним полностью восстановить оконные решетки всего храма.
Фундамент
Сколько об этом писали, сколько говорили! На разных уровнях приходилось доказывать, что если кирпичи сделаны из глины, с множеством известковых вкраплений, то при попадании в воду, особенно проточную, эти вкрапления растворялись и кирпич разрушался. Например, из-за этого пришлось снести 3-этажное здание бывшей почты на ул. Советской. (Перед сносом была музыкальная школа № 1.) Там в подвале из неисправного крана годами текла вода. Фундамент стал разваливаться, по стенам здания пошли трещины. Причем пустили слух, что якобы фундамент был заложен из необожженного кирпича. То же сказали и о фундаменте храма. Выходит, что под фундамент заложили обыкновенную глину, только расформованную на кирпичи. Полнейший абсурд! Мог ли такое допустить сам хозяин строящейся почты Герман Лукианов и тем более архитектор Николай Юшков, которому, кстати, официально вменялось в обязанность еще и контролировать качество материалов, поступающих на строящийся храм?!
Помню, специалисты из «Водоканала», «Теплосетей» и других служб на совещаниях клятвенно заверяли “принять меры” от потопа, выяснить его причину. Но фактически все заканчивалось одними разговорами. Храму действительно грозило обрушение. Церковь сама, в силу своих возможностей, стала спасать себя. Делала отмостки, день и ночь работал насос, откачивая воду. Приглашенные из Челябинска метростроевцы усиливали железобетоном фундаменты. Особенно было обращено внимание на фундамент колокольни. Днями и ночами там стучала электротрамбовка. Под храм вбухали более 100 кубометров бетона, а он не просыхал, вода не уходила…
Этой весной в связи с реконструкцией горсада и сносом старого теплопункта, когда полностью раскрыли трубы, ахнули: трубы текли! Вода по наклонным желобкам прямехонько шла под храм. Много лет!..
Теперь трубы полностью заменены. На днях мы с инженером храма Борисом Шубиным побывали внизу под колокольней, куда раньше мне приходилось заходить только в резиновых сапогах. А сейчас можно ходить в домашних тапочках — здесь тепло и сухо, как в квартире!
Не уверен, что даже такой наглядный урок нашим “профессионалам” пойдет впрок.
Колокольня
Теперь, когда она перед глазами, каждый из нас может сам ощутить, как композиционно проста и соразмерно-изящна колокольня! В плане восьмигранник, расчлененный ненавязчивыми поперечными карнизиками и поясками с ширинками, в нижнем ярусе скупо декорированный двойными полуциркулярными оконными архивольтами с колонками. В верхнем же ярусе проемы звонницы оформлены иначе: мы видим здесь тоже колонки, но члененные посередине. Верх проема украшен изящной гирькой (вспомним гирьки храма Василия Блаженного на Красной площади), а низ — высокохудожественной решеткой (М. Рихтера). Венчает же верхний ярус восьмигранная высокая и крутая пирамида — исконно древнерусский шатер.
Мы специально публикуем фото колокольни с подлинного чертежа Юшкова. Вы видите западный фасад, или, проще сказать, центральный вход в храм. И, конечно, у вас могут возникнуть вопросы. Например, что это за главки с крестами стоят по бокам колокольни? Это всего лишь ракурс изображения. Посмотрите общее фото, снятое сбоку. Мы видим, что центральный купол обрамлен четырьмя малыми главками. Причем поставлены они не на барабаны, а просто на небольшие постаменты карниза — акротерии. И посему эти главки скорее воспринимаются как стилевой композиционный прием — атавизм древнего пятиглавия.
Пока этих главок нет. Но они будут. И вообще я должен сказать, что наш храм реставрируется очень тщательно, с учетом чертежей и замысла его автора Николая Юшкова.
Хотя, конечно, некоторые изменения, с учетом времени, неизбежны. Абсурдно было бы ныне перевести храм, допустим, на печное отопление или отказаться от электричества и полностью перейти на свечи.
И все-таки скажу по секрету: наш епископ владыка Михаил изъявил желание установить на колокольне… куранты! Мысль его всем очень понравилась. Но ведь знаете, как порою бывает: время идет, наплывают новые заботы и расходы. И тут уж не до благих намерений. Поэтому перед его отъездом в Москву я прямо спросил владыку Михаила:
- Будут ли на колокольне куранты? И если да, то когда?
Вот что ответил владыка:
- Когда колокольня будет полностью отреставрирована, тогда будет хорошо видно, на какой плоскости и какие по форме и цвету можно установить куранты, чтобы они не могли нарушить архитектурно-стилевое единство звонницы.
Катарсис
Первое богослужение после передачи Александровского храма верующим состоялось 6 декабря 1991 года — в день памяти святого князя Александра Невского.
Всего лишь год спустя его тогдашний настоятель о. Аристарх Егошин писал в “КиК”, что хоть и медленно, с большими трудностями, но все-таки облик храма меняется. Радует, что изменения происходят и в душах горожан. И тут же вопрошает:
“Да, конечно, до полного восстановления храма в его былом благолепии и церковном убранстве пройдет немало времени. А вот сколько времени требуется для полного восстановления поврежденной души нашего многострадального народа? Думаю, что не меньше…”
Поистине пророческие слова. Я вспомнил их, когда в субботу после поднятия на колокольню креста напряжение спало и мы с нашими благотворителями уединились и поговорили в неформальной обстановке. Кто-то из них — не то директор ОАО “Кургандрожжи” Сергей Иванов, не то генеральный директор АО “Корвет” Анатолий Чернов или кто-то из его дружной команды, присутствовавшие здесь, а может быть, даже наш мэр Анатолий Ельчанинов, который тоже активно принимал участие в нашем разговоре, — сказал: “Мы еще до конца не сопережили и не осознали значение и масштаб сегодняшнего свершения!..”
И это так. Слова эти всем были так близки и понятны, что каждый воспринял их как выражение собственных чувств. Пожалуй, за свою долгую жизнь я впервые смотрел и слушал этих умных, обремененных большими полномочиями людей, которые искренне, как дети, радовались своему благородному душевному поступку! Это был катарсис — очищение от каких-то наслоений прежней жизни. Оказывается, не только получать приятно, но иногда и отдача на благое дело вызывает еще более глубокое и радостное чувство!
Поврежденные души наши потихоньку восстанавливаются. И это прекрасно!